Жизнь мух

«Будем как мухи. Один из современников русского авангарда вспоминает, как Маяковский иронизировал над известным тогда художником Чекрыгиным, наблюдая за его работой: „Ну вот опять ангела нарисовал. Ну, нарисовал бы муху. Давно муху не рисовал“.
Илья Кабаков постоянно возвращается в своих работах к рисованию мухи. Естественным кажется поэтому странный, на первый взгляд, вопрос: какое значение имеет изображение мухи для художника, или, что то же самое, какое место занимает муха в его художественной системе. Вероятно, самый простой ответ на этот вопрос состоит в том, что муха по самой своей природе не может занять ни в какой системе никакого определенного места. Муха постоянно кружится, жужжит, садится и в тот же момент снова взлетает. Ее передвижения в воздухе всегда хаотичны, место, которое она занимает на поверхности предметов, всегда случайно. К тому же муха лишена идентичности — она с трудом фиксируется взглядом, и мы никогда не можем в точности проследить, та ли это самая муха кружится, садится и взлетает сейчас, что и за мгновение до того. Особенно в своих более ранних графических работах Кабаков подчеркивает эту посторонность мухи любому определенному порядку вещей: он иногда помещает вполне реалистическое изображение мухи на свои тщательно спланированные и на бюрократический манер расчерченные графические листы — как будто муха случайно села на них и сейчас снова взлетит. Но если сама по себе муха столь непоседлива, то кажется, что, по меньшей мере, понятие мухи и его место в языке культуры вполне стабильны. Кабаков в своих „мушиных работах“ развеивает эту иллюзию: понятие мухи оказывается столь же подвижным, как и она сама».

Борис Гройс